Когда я работаю над проектом, цветовое решение, как правило, на интуитивном уровне появляется довольно рано. То есть, например, если проект клиентский, то формируется оно в ходе того (или даже до того), как мы с клиентом обмениваемся референсами и мудбордами.
Наверное, можно сказать, что каждая достаточно крупная работа, которую я начинаю, формирует особый период в жизни, причем с четкими границами, во всяком случае с четко ощущаемым началом. Что-то вроде фильма, в который встраивается все, что я вижу, слышу, обоняю, думаю, все житейские обстоятельства, в том числе подробности моего взаимодействия с материалом, заказчиком, образцами, культурным контекстом и так далее. Это такое синестетическое переживание: цвет воспринимается как эмоциональная характеристика всего происходящего — наряду с запахами, речью и так далее. Таким образом, он как бы естественно и с неизбежностью следует из общего духа проекта.
1
Рациональным выбор цвета бывает редко и, как правило, только при наличии у заказчика собственных отчетливых цветовых предпочтений.
Иногда важно, чтобы шестнадцатеричный код цвета выглядел как слово, которое красиво и не содержит нелюбимых букв или цифр. Я не люблю двоек, пятерок и букву b, зато люблю единички и семерки, люблю c и e. Поэтому, например, #15b2a6 я, скорее всего, заменю на #17c0a7.
Я много лет был уверен, что красивый цвет или цветовое сочетание есть предмет того, что Иммануил Кант называет Allgemeines Wohlgefallen («всеобщее благорасположение»). То есть, грубо говоря, красота цвета инвариантна, и умение ее видеть — это врожденное качество наподобие музыкального слуха. Что на цвет товарищ таки есть, точнее, вообще все люди — товарищи на цвет.
И вдруг я сталкиваюсь с тем, что, казалось бы, вменяемые во всех прочих отношениях люди имеют просто дикие, дикие вкусы. Например, я органически ненавижу популярный в последние годы ярко-синий, то есть примерно все оттенки в диапазоне от International Klein Blue до #0000ff.
Для меня загадка, как его можно любить, как с ним можно что-то делать, как к нему вообще можно прикасаться без тошноты и боли. Синяя кровь из глаз! Синька — зло! Но вот взрослые, разумные, здоровые люди называют его своим любимым и активно используют, а прочие смотрят на эти синие картинки невооруженными глазами и нахваливают. Как? Каким образом? Что со мной не так?
Поэтому в какой-то момент я перестал считать свое цветовосприятие абсолютным и при выборе цветовой схемы в клиентских проектах начал полагаться скорее на социально одобряемые решения. То есть, например, просто брать самые популярные наборы с сайта Adobe Color.
В них нет ничего особенного, но они окей. Потом выбранную схему можно немного подкрутить, но это совсем не обязательно.
2
Чтобы мои студенты лучше понимали цвет, я иногда прошу их написать небольшое сочинение о том, за что им нравится тот или иной оттенок или сочетание цветов. Мне кажется очень важным умение выражать в словах свои эстетические впечатления, явным образом обозначать культурные или семантические связи, которые удается обнаружить при созерцании чужой работы, открыто сознаться в каких-то синестетических переживаниях. Или я отправляю студента в пешее путешествие, которое конституируется условиями задачи: нужно, например, искать в городе присутствие какого-то конкретного цвета и идти по его следам — так, чтобы эти следы складывались в связную историю.
Олег Пащенко
Российский медиа-художник и дизайнер. Долгое время был арт-директором Студии Артемия Лебедева. На его счету бронза на «Каннских львах», золото на Flash Film Festival New York и множество персональных выставок. Олег Пащенко также создает иллюстрации и макеты для книг и преподает в Школе дизайна НИУ ВШЭ.
